Котов В.Г., Савельев Н.С. Разведочные работы на озерах Якты-Куль (Банное) и Сабакты в Башкирском Зауралье // Археологические открытия 2005г. – М., 2007. С.377 – 381.

В октябре 2005 г. совместная экспедиция Научно-исследовательского центра «Наследие» и Института истории, языка и литературы Уфимского научного центра РАН под руководством Н.С.Савельева проводила сплошное археологическое обследование побережья озер Якты-Куль (Банное), Сабакты и частично Карабалыкты, а также прилегающих возвышенностей, хребтов и межгорных долин с целью разработки проекта охранных зон археологических памятников курортного района «Якты-Куль». Общая площадь обследования 110 км?. Район исследований расположен в 30 км от райцентра Абзелиловского района Республики Башкортостан с.Аскарово и к востоку от г.Магнитогорск Челябинской области, в восточных предгорьях хребта Крыкты – крайнего восточного хребта Южного Урала на данной широте.

К началу обследования на данной территории было известно около 20 археологических памятников, большая их часть расположена на берегах озер и была открыта в 60-70-х гг. ХХ в. Г.Н.Матюшиным. Наиболее известные из них – нео-энеолитические поселение Березки (Банное-5а) и стоянка Сабакты-3, а также расположенная на соседнем озере Карабалыкты палеолитическая стоянка Урта-Тубе (Мысовая).

В отчетном году проводилось как уточнение данных по ранее известным памятникам, так и обследование всей территории с целью выявления археологических памятников на ранее не изученных участках. Всего в ходе работ зафиксировано наличие 82 археологических объектов, из них 7 уже уничтожены (стоянки Банное-2, Банное-3, Сабакты-6, Сабакты-7, Ташубалашевские, Яктыкульский и «Зеленая поляна» курганы), а 2, упоминания о которых относятся еще к 20-м гг. ХХ в., не могут быть идентифицированы (Куктсан-Таундинский курган и курганный могильник Кусимово-1). Впервые выявлен 61 памятник.

Наиболее ранние памятники на обследованной территории относятся к мезолиту (стоянки Карабалыкты-10а и Банное-5), на последней выявлен участок с очень насыщенным культурным слоем мощностью до 0,8 м.

К нео-энеолитическому времени в целом, в связи со значительной близостью материальной культуры, отнесено 33 памятника, большинство из них датируется эпохой энеолита (суртандинская культура). В основном площадь стоянок варьирует от 2,5 до 5-6 тыс. м?, площадь малых памятников составляет 450-800 м?. К наиболее крупным относятся поселение Банное-23 (не менее 45 тыс. м?), поселение Березки (около 50 тыс. м?) и стоянка Сабакты-3/5 (около 95 тыс. м?).

В основном памятники этого времени расположены на невысоких озерных террасах, мысовидных участках при впадении ручьев, а также останцах, окруженных поймой или болотами. Для некоторых памятников выявлены очень интересные особенности их расположения. Так, например, поселение Березки занимает не только береговой мыс, но и закрытую ложбину, отделенную от берега высокой каменистой грядой (на ней расположена мезолитическая стоянка Банное-5). Поселение Банное-23 занимает очень большой практически ровный мыс на стыке озер Якты-Куль и Сабакты, а культурный слой стоянки Сабакты-3/5 локализуется во всех низинах и межгрядовых понижениях большого каменистого мыса, также, вероятно, он продолжается в заболоченных ложбинах у его подножья. Стоянка Банное-6а расположена в закрытой со всех сторон глубокой ложбине на вершине высокой каменистой гряды. В нескольких случаях отчетливо зафиксировано расположение небольших камнеобрабатывающих площадок за пределами основной территории памятников, на склонах и вершинах возвышенностей (Сабакты-2, Сабакты-3/5, Сабакты-6а). Очень важной является отмеченная закономерность расположения энеолитических памятников не только на крупных, но и на небольших озерах (озеро Хюлюктыкуль – 3 стоянки), а также и на мелких ручейках (стоянки Банное-17 (Юбилейная) и Кусимово-5).

Находки на энеолитических памятниках представлены многочисленными изделиями из яшмы (наконечники стрел и копий, шлифованные долота и т.д.), фрагментами керамики, обломками костей животных. Особо следует отметить находку на стоянке Сабакты-8 «фигурного кремня» – амулета в виде утиной лапы из серо-зеленого яшмоида, фрагмента полого терракотового изделия (статуэтка-?) и медного шлака (пос. Банное-23), крупной капли меди (ст. Банное-1).

Несмотря на то, что восточнее, южнее и севернее обследованной в 2005 г. территории поселения и курганные могильники эпохи бронзы (алакульская, срубная, черкаскульская и т.д. культуры) представлены очень широко, ни на побережье озер, ни вокруг них памятники этого времени выявлены не были. Предварительно к эпохе бронзы может быть отнесено только несколько фрагментов керамики из шурфа 2 на стоянке Банное-1, залегавших в одном слое с энеолитической.

К эпохе раннего железа относятся верхние слои (или отдельные находки) на 4 поселенческих памятниках (с учетом материалов Г.Н.Матюшина). На поселении Березки и стоянке Сабакты-3/5 найдена иткульская, гамаюнская и раннесарматская керамика, на стоянках Банное-6 и Карабалыкты-10 – только гамаюнская. На керамике гамаюнской культуры преобладают крестовые и струйчатые орнаменты, присутствуют также сосуды, орнаментированные только пояском ямок. Вероятно, иткульские и гамаюнские памятники этого района маркируют южную границу этих культур и свидетельствуют о включении всей предгорной полосы Южного Урала до широты Магнитогорска в их ареал.

Также к I тыс. до н.э. относятся около 20 одиночных курганов и 1 курганный могильник. Все они каменные, диаметром от 4 до 14 м и высотой до 1 м, расположены в основном на горных вершинах, перевалах, отдельных возвышенностях над межгорными долинами и изредка – на каменистых мысах над озерами (Банное-13, Сабакты-14, Хюлюктыкуль-1) и на равнинах в широких долинах (Кусимово-3). Особенностью практически всех курганов этого времени являются округлые, меридионально или широтно ориентированные западины на вершинах. Часть курганов относятся к ранее не известному на Южном Урале типу – кольцевым каменным обваловкам диаметром до 14 м и шириной вала до 2 м, в центре обвалованной площадки – глубокие провалы и западины, вглубь которых уходят крупные каменные плиты (Банное-13, Кутукай-2). Предварительно все эти курганы могут быть отнесены к т.н. «ирендыкско-крыктинской» группе ранних кочевников сакского времени (VI-IV вв. до н.э.). Вероятно, к этому же времени относились и 2 больших каменных кургана, уничтоженных застройкой примерно в середине и конце 90-х гг. ХХ в. – Таш-Уба (Ташубалаш) и «Зеленая поляна». Примерные размеры первого – 70 ? 4 м, второго – около 25 ? 1,5 м. По информации местных жителей, курган Таш-Уба исследовался после 1917 г. женщиной-археологом из Москвы или Ленинграда.

Эпоха средневековья представлена отдельными находками кара-якуповской керамики на поселении Березки, стоянках Карабалыкты-10 и Банное-6а, а также железным черешковым наконечником стрелы со стоянки Банное-9. К этнографическому времени относятся т.н. «квадратные каменные курганы» Янган-1 и Кутукай-1, могильники Сабакты-10 и Каран-3 (первый – с родовыми тамгами на надмогильных плитах), остатки небольшой деревни (башкирский аул-?) Сабакты-5б и каменные оградки, сооруженные на вершинах более ранних курганов (Каран-2, Якты-Куль-2).

Исследования 2005 г. позволили выявить целый ряд очень важных в научном отношении памятников, показали высокую насыщенность археологическими памятниками восточных предгорий хребта Крыкты и вероятность наличия на данной территории (за пределами побережья озер) еще большого количества различных объектов.

Бахшиев И.И, Бахшиев Р.И. История археологического изучения поселенческих памятников эпохи бронзы Башкирского Зауралья // Этносы и культуры Урало-Поволжья: история и современность: материалы III Всероссийской научно-практической конференции молодых ученых (22 октября 2009 г.). – Уфа: ИЭИ УНЦ РАН, 2009. – 328 с. – С.48 – 57.

При изучении динамики культурных процессов эпохи бронзы материалам поселений отводится исключительно важная роль. Между тем, в процессе накопления источниковой базы по археологии бронзового века Башкирского Зауралья в частности, и всего южноуральского региона в целом наблюдается заметная диспропорция между исследованиями поселенческих и погребальных памятников этого периода. В отличие от некрополей, где археологи изучают систему погребально-поминальной обрядности древнего человека, зачастую предстающей перед нами в законсервированном виде (жестко сцепленной системой обрядности), материалы с поселенческих памятников отражают повседневный быт людей и характеризуются большей открытостью для внешних воздействий, будь то приход нового населения или же какие-либо внутренние социальные изменения. В этом отношении и определяется важность изучения культурных напластований и хозяйственных комплексов поселенческих памятников для решения общих проблем археологии Волго-Уралья.

История изучения поселенческих памятников эпохи бронзы Башкирского Зауралья насчитывает, в общей сложности, около 60 лет. Точку отсчета начала научного археологического изучения поселений бронзового века на территории Башкирского Зауралья, следует отнести к началу 50-х – середине 60-х гг. XX в. В первой половине 50-х гг. на территории Башкирской АССР разворачивает свою работу Башкирская экспедиция Института истории материальной культуры (ИИМК) АН СССР под общим руководством А.В.Збруевой [1]. Одновременно с 1951 г. в Башкирии начала работать археологическая экспедиция Уральского государственного университета под руководством К.В.Сальникова с участием В.Д.Викторовой и В.И.Фоминой [2], производивших археологическое обследование по р. Большой Ик, верхнему течению р. Белой и рек Большой и Малый Кизил [3]. Одним из итогов этих исследований, явилось обнаружение В.И.Фоминой в пределах Абзелиловского района республики срубной культуры, на правом берегу р. Аналык (Аналыкская стоянка) [4]. Начина я с 1957 г. в секторе истории, археологии и этнографии ИИЯЛ БФ АН СССР начали работать Н.А.Мажитов и М.Х.Садыкова [5]. В 1962 – 1963 гг. М.Х.Садыковой была проведена разведка в Федоровском, Стерлибашевском, Баймакском, Абзелиловском и Хайбуллинском районах, результатом которого стало открытие в Башкирском Зауралье 6 поселенческих памятников бронзового века, расположенных по р. Сакмара: Акназаровская и Больше-Абишевская стоянки [6], Больше-Арслангуловское поселение [7] (Хайбуллинский район РБ), Буранбаевское и Муллакаевское селища, а также Чингизовская стоянка (Баймакский район РБ) [18]. В 1965 г. Н.А.Мажитов осуществлявший разведку на р. Урал в Учалинском районе, обнаружил несколько бытовых памятников эпохи бронзы – I-II Московские, Ильтабанская, I-II Истамгуловские стоянки, а также Ново-Байрамгуловское поселение [9].

Таким образом, начало 1950-х – середина 1960-х гг. определяется как период начального накопления источниковой базы и первоначального археологического изучения поселенческих памятников эпохи бронзы Башкирского Зауралья.

Однако в свете вышесказанного, отметим, что, хотя в начале 1950-х – середине 1960-х гг. археологические исследования в Башкирии, в том числе и в Башкирском Зауралье, проводились достаточно регулярно, в то же время задачи развития науки и охраны археологических памятников настоятельно требовали координации этих исследований [10]. С учетом этих задач в ИИЯЛ БФ АН СССР в 1965 г. была открыта тема «Археологическая карта Южного Урала» [11]. Данное обстоятельство на несколько лет вперед определила область задач и перспективы развития археологической науки в Башкортостане, тем самым, отразившись и на степени археологического изучения Башкирского Зауралья охарактеризовав собой начало следующего этапа в археологическом изучении поселенческих памятников бронзового века изучаемого региона.

С конца 60-х – начала 70-х гг. XX в. начинается следующий период, продолжившийся до середины 1980-х гг. В выделенный временной отрезок наряду с планомерными археологическими разведками, производятся небольшие раскопки поселенческих памятников, стимулировавших научное осмысление проблем бронзового века Южного Урала и определивших дальнейший подход к самим исследовательским процедурам. Так, в 1973 и 1975 гг. Ю.А.Морозовым было исследовано Тавлыкаевское поселение, первоначально выявленное А.Х.Пшеничнюком в 1972 году [12]. В результате раскопок обнаружено несколько хозяйственно-жилищных комплексов. Керамический материал типологически разделен автором раскопок на срубную, черкаскульскую, алакульскую и хвалынскую (позднесрубную). Несмотря на присутствие в культурном слое и заполнении жилищ керамики различных археологических культур, Ю.А.Морозовым поселение было отнесено к развитому этапу срубной культуры [13]. Отметим, что повторное изучение материалов Тавлыкаевкого поселения Н.Г.Рутто [14] позволило ей выделить в коллекции новые культурные группы керамики – срубно-алакульского, федоровского и срубно-черкаскульского (?) облика.

Изучение Тавлыкаевского поселения следует выделить как одно из важнейших исследований поселенческих памятников Башкирского Зауралья, не только периода конца 60-х гг. – начала 70-х гг., но и последующих лет, внесшее большой вклад в развитие археологической науки всего зауральского региона Башкортостана.

Выявление поселенческих памятников эпохи бронзы в конце 1960-х – первой половине 1970 гг. на территории Башкирского Зауралья связано с именами М.Ш.Рязяпова (Кожзаводское селище) [15], Р.Б.Исмагилова (Бекешевское поселение) [16] и Г.Н.Матюшина (стоянка Ялшанка I) [17]. В основном, все эти памятники, соотносятся первооткрывателями со срубной культурой. Лишь на Бекешевском поселении Р.Б.Исмагилов указывал на находки фрагментов межовской керамики. После этого в изучении поселений эпохи бронзы Башкирского Зауралья наступил значительный перерыв. Лишь через 8 лет разведочные работы Ю.А.Морозова по р. Малый Кизил привели к обнаружению 4 поселенческих памятников в районе деревень Туишево и Еникеево (Туишевские I-IV стоянки и Еникеевское селище) [18].

Хронологические рамки третьего периода определяются временем с середины 1980-х по конец 1990-х гг. Начало рассматриваемого отрезка времени пришлось на драматические события в истории Российского государства. Перестройка, развал СССР, коллапс экономики и обнищание большей части населения – все это прямо отразилось и на науке, не могло не отразиться и на археологических работах в республике. Несмотря на это, археологические исследования в этот период времени в Башкортостане не прекращались, происходила лишь их переориентация с севера и севера-запада на юго-восток. В это время в республике было выявлено и изучено 547 памятников различного характера, из которых 336 приходились на долю Башкирского Зауралья, что составило 61 % от общего количества, выявленных археологических объектов в данный период [19].

В 1987 г. В.А.Ивановым по р. Таналык у с. Самарское Хайбуллинского района обнаружено ранее не известное Самарское поселение. На территории памятника собраны фрагменты керамики срубно-алакульского типа [20]. Ю.А.Морозовым в 1991 г. близ села Амангильдино Абзелиловского района найдено Амангильдинское поселение, культурный слой которого содержал керамический материал алакульской культуры [21].

Обнаружение целого блока ранее не известных поселений в пределах степной части Башкирского Зауралья связано с проведением экспертных обследований зоны строительства водохранилища на р. Таналык сотрудниками ИИЯЛ УНЦ РАН, ГУ ОН МКиНР РБ (ныне ГУК НПЦ МКНП РБ) и БашГУ. Так, В.Г.Котовым в 1995 г. на левом берегу р. Танылык в районе деревни Хворостянка Хайбуллинского района было выявлено два поселения эпохи бронзы – Хворостянска I-П [22]. В том же 1995 г. силами нескольких отрядов на поселении Таналык, было заложено 4 раскопа общей площадью около 6,5 тыс. кв. м. Были выявлены следы наземных каркасно-столбовых жилищ. Коллекция керамики в основном представлена фрагментами срубной, срубно-алакульской и алакульской археологических культур [23]. Во время пилотного обследования р. Бузавлык, близ деревни Бузавлык Хайбуллинского района была зафиксирована группа поселений, состоящей из 3 памятников – Бузавлык-1, Бузавлык-2, Бузавлык-3 [24], которые в силу особенностей ландшафтно-топографического расположения составляют, вероятно, единый поселенческий комплекс (куст). В этом же году Ф.А.Сунгатовым и А.Н.Султановой произведен первичный осмотр поселения Олаир, располагавшийся на р. Большой Бузавлык Зилаирского района РБ [25].

В 1996 г. в пределах т.н. «Баишевского микрорайона» в Баймакском районе, Н.С.Савельевым были обнаружены поселения бронзового века – Улак-1, Улак-2, Баишево I, Бахтигареево-1, Сарыташ. В частности, Улак-1 одно из двух известных на сегодняшний день укрепленных круго-плановых поселение синташтинско-аркаимовского типа на территории Башкирского Зауралья [26]. Данная особенность памятника неоднократно привлекала внимание исследователей, усилиями которых вся доступная информация по поселению достаточно полно издана [27]. Н.С.Савельев и А.Ф.Яминов культурную принадлежность большей части керамического материала определяют как срубно-алакульская, одновременно предполагая возможность присутствие в коллекции и архаичной синташтинской и раннесрубной посуды [28].

Одновременно в Хайбуллинском районе на р. Макан проводились разведочные работы Г.Н.Гарустовича, среди выявленных памятников фигурирует одна стоянка (Макан III) относимая к алакулъской культуре [29]. В 1997 г. экспедицией ИИЯЛ УНЦ РАН частично исследовано Сукраковское I и II поселения (открыты Ф.М.Тагировым и А.Ф.Яминовым). Материалы раскопок определяют время функционирования поселений эпохой поздней бронзы. Керамика относится к алакульской, срубной, срубно-алакульской, кожумбердинской и саргаринско-алексеевской культурам [30].

Под руководством Н.С.Савельева и А.Ф.Яминова в том же году производились охранные раскопки курганного могильника Ташла-1 и поселения Ташла-2, у деревни Федоровка Хайбуллинского района РБ. Раскопом площадью всего 84 кв. м были исследованы остатки хозяйственно-жилищных комплексов полуземляночного типа. При раскопках удалось обнаружить одномоментно сформированный в результате гибели постройки единый закрытый комплекс, состоящий из сосудов различных культурных групп [31]. Представленная ситуация не характерна для большинства поселенческих памятников эпохи бронзы. Присутствие разнородного набора культурных признаков керамики на небольшой площади и их одновременное отложение в культурном слое памятника, является бесспорным свидетельством синхронного существования носителей этих культурных традиций, а сама структура общины оставившей памятник представляется поликультурной, и более того синкретической. Тем самым, материалы поселения Ташла-2 могут определяться как эталонные для построения региональной схемы периодизации археологических культур позднебронзового века Башкирского Зауралья, и по убеждению авторов, позволят выявить основное содержание процессов этнокультурного взаимодействия древнего населения края.

В период охранных исследований археологического комплекса Ташла в непосредственной близости от него был выявлен еще один памятник – поселение Усть-Дергамыш-2 [32]. Сотрудниками ГУОН МКиНП РБ Н.С.Савельевым и А.Ф.Яминовым во время проведения археологической экспертизы на р. Бузавлык в том же 1997 г. обнаружено еще два поселенческих памятника – Петропавловское II и Петропавловское III поселения близ поселка Петропавловский Хайбуллинского района [33]. По сведениям Н.С.Савельева, на Петропавловском III поселении в 1997 – 1998 гг. проводились археологические раскопки [34]. Между тем, получить достоверные сведения о результатах этих исследований не удалось.

В Абзелиловском районе республики, в этот период, проводили активные разведочные работы сотрудники Национального музея РБ Я.В.Рафикова и В.К.Федоров, обследовавшие в 1999 г. Михайловское поселение эпохи бронзы, открытое ранее Я.В.Рафиковой [35].

Четвертый период изучения (начало 2000-х – 2009 гг.) ознаменовался значительной активизацией археологической деятельности в вопросе исследования поселений бронзового века Башкирского Зауралья. Наряду с активно проводимыми в регионе разведочными работами, широкий размах приобретают стационарные раскопки поселенческих памятников. Данная тенденция способствовала процессу динамичного пополнения и обогащения источниковой базы новыми археологическими материалами.

В 2000 – 2001 гг. в зоне строительства водохранилища на р. Сакмара в Баймакском районе, под руководством Ф.А.Сунгатова проводились охранные раскопки поселения Сактар (памятник открыт разведочным отрядом НПЦ в 1998 г. в составе А.Ф.Яминова, Н.С.Савельева, Г.Н.Гарустовича и Ф.М.Тагирова). Были исследованы остатки 6 жилищ-полуземлянок. Керамическая серия с памятника представлена сосудами абашевской, ранне-срубной, раннеалакульской, срубной, алакульской и срубно-алакульской культур [36].

С 2000 по 2002 гг. на поселении Лаимберды (памятник выявлен А.Ф.Яминовым, Н.С.Савельевым, Г.Н.Гарустовичем) в Баймакском районе, экспедицией Г.Н.Гарустовича исследованы жилищные и хозяйственные сооружения. Собран керамический материал представленный сосудами абашевской, раннеалакульской, раннесрубной, срубной и алакульской культур эпохи поздней бронзы и разнообразными индивидуальными находками [37]. Укажем, что параллельно с исследованиями поселения велись раскопки примыкающего к нему курганного некрополя [38].

В 2005 г. в связи с тем, что территория поселения Олаир входила в зону затопления строящегося в степной части Зилаирского района водохранилища, археологической экспедицией ГУК НПЦ МКНП РБ были проведены охранные раскопки памятника, в ходе которой были частично исследованы остатки 3 наземных жилищ. Результаты исследования материалов поселения позволяю отнести его к кругу синкретических срубно-алакульских памятников Южного Зауралья, с присутствием небольшого количества инокультурной керамики [39].

И.И.Бахшиевым в 2006 г. в зоне затопления водохранилища на р. Большой Бузавлык в Зилаирском районе были проведены археологические исследования поселения эпохи бронзы Оло Хаз, ранее обнаруженного им же [40]. При раскопках полностью исследовано одно жилище каркасно-столбового типа. Полученный с поселения керамический материал показывает высокую степень сходства с керамикой поселения Олаир, свидетельствующий о культурно-хронологической близости этих двух памятников.

С 2005 по 2008 гг. Я.В.Рафиковой и В.К.Федоровым производились раскопки Ново-Байрамгуловского поселения в Учалинском районе республики открытого Н.А.Мажитовым в 1965 г. В результате раскопок на памятнике было выделено два культурно-хронологических горизонта – поздний горизонт содержал материалы эпохи поздней бронзы (алакульская, черкаскульская, межовская культуры), ранний горизонт – эпоха энеолита [41].

В 2003 г. в ходе разведочных работ в Баймакском районе В.Г.Котовым обнаружены поселения, локализованные в пределах «Баишевского микрорайона»: Майлыбай-la, Каинлы-Узяк-3, Каинлы-Узяк-5, Долина-3 [42]. Кроме того, им было произведена рекогносцировочная шурфовка укрепленное поселение Селек, второго укрепленного поселения «аркаимского» типа на территории Республики Башкортостан. Основу керамической коллекции составили фрагменты алакульского типа [43].

Одновременно в Баишевском микрорайоне, проводила разведочные работы И.М.Минеева, зафиксировавшая вблизи деревнь Баишево и Файзуллино два поселения, получившие названия Улак-6 и Файзуллино-1 соответственно [44]. Разведочные работы И.М.Акбулатова по р. Сакмара в границах Баймакского района республики выявили пять ранее не известных бытовых памятников эпохи бронзы – Муллакаевское, Чингизовское, Баймурзинское поселения, поселение Аселе и Ярат [45].

В 2004 г. В.Г.Котовым были выявлены стоянки расположенные по pp. Карамала и Ургаза, в районе села Яковлевка Баймакского района (Карамала-5, Усть-Тулубай-2); поселения у дер. Урал Баймакского района, фигури-руемые в отчетах как Каменный Овраг-4, Каменный Овраг-5, Каменный Овраг-7 [46]. Параллельно Д.И.Ахтаряновой велись разведочные работы в южной части Баймакского района, в результате которых обнаружены – стоянка Тулькетау-4 и поселение Карагазтюбе-6 [47].

В 2005 г. на р. Большой Бузавлык Зилаирского района И.И.Бахшиевым у села Матрай, было выявлено Матраевское поселение [47]. Подъемный материал представлен керамикой срубно-алакульского облика. Им же в 2007 г. на р. Малая Уртазымка (Айгыраткан) в центре левобережной части деревни Валитово Хайбуллинского района было найдено поселение Валит. Также в районе деревни Султангузино Хайбуллинского района, на правом берегу р. Таналык обследовано поселение Таштугай, информация о котором была предоставлена Ф.А.Сунгатовым. Керамика с поселений относится к срубно-алакульской, срубной и алакулъской культурам [48]. Уже в 2008 г. разведочным отрядом ГУК НПЦ и СиБашГУ в районе деревни Яратово Баймакского района обнаружено поселение Яралы развитого этапа срубной культуры [49].

Таким образом, в результате более шестидесятилетней истории изучения поселений эпохи бронзы Башкирского Зауралья сформирована широкая источниковая база, которая, по мнению О.В.Сергеевой, закономерно влечет за собой пересмотр прежних представлений, а совершенствование методики анализа материалов позволяет более детально подойти к их изучению [50]. В истории археологического изучения поселенческих памятников эпохи бронзы зауральского региона Республики Башкортостан, нами выделяются четыре хронологических периода: 1) начало становления и постепенного развития систематических археологических исследований поселений в регионе (начало 50-х – середина 60-х гг.); 2) дальнейшее её поступательное развитие (конец 60-х – середина 1980-х гг.), 3) начало интенсивного изучения бытовых памятников эпохи бронзы (конец 80-х – конец 1990-х гг.), 4) продолжающееся динамичное развитие исследований поселенческих памятников бронзового века в Башкирском Зауралье (начало 2000-х – 2009 гг.).

Между тем, отмечая положительные сдвиги в вопросе изучения поселенческих памятников эпохи бронзы региона, следует отметить, что на сегодняшний день все же остаются некоторые проблемы, требующие к себе более пристального внимания. Это проявляется в обстановке, когда, несмотря на важность изучения поселений бронзового века, примеры их стационарного исследования на территории Башкирского Зауралья весьма малочисленны. К тому же результаты полевых изысканий зачастую не введены в широкий научный оборот, и памятники остаются малоизвестными для ученых. Иллюстрацией к сказанному является, например, ситуация сложившаяся с публикацией материалов масштабных раскопок поселений Таналык (Хайбуллинский район), материалы которого, опубликованы в виде отдельных статей [51] или использованы (упомянуты) в обобщающих работах, рассматривающие общие проблемы бронзового века Урало-Поволжья [52]. Следовательно, комплексное решение источниковедческих и ис­ториографических проблем археологии эпохи бронзы Башкирского Зауралья невозможно без привлечения материалов стационарных исследований поселений бронзового века, дающие, по сравнению с разведочными данными, более полное и четкое представление по ряду важных вопросов, касающихся культурной интерпретации памятника, определения хронологических рамок функционирования поселения и т.д., что, тем самым, дает возможность выйти на более обширные проблемы генезиса и периодизации культур эпохи бронзы Южного Зауралья, в том числе и на проблемы межкультурных контактов древнего населения Башкирского Зауралья.

Федоров В.К., Горшкова В.Е.  Колчан из человеческой кожи в погребении раннего кочевника из Башкирского Зауралья // Уфимский археологический вестник: сборник научных статей. – Уфа: НМ РБ, - Вып.3. – 2001. – 198 с. – С.178 – 180.

В отделе археологии Национального музея Республики Башкортостан хранится большое количество остатков кожаных изделий из погребений ранних кочевников Южного Урала – колчанов, футляров для зеркал и т.д. На базе судебно-биологического отделения Бюро судебно-медицинской экспертизы МЗ РБ (нач. Чернов Н.В.) было произведено исследование ряда фрагментов кожи из раскопок НМ РБ для установления их видовой принадлежности.

В основе методов определения видовой специфичности белков в объектах биологического происхождения лежит реакция преципитации одна из реакций иммунитета, при которой происходит взаимодействие антигена и антитела с образованием комплекса «антиген-антитело». В качестве антигена в данном случае выступают белковые субстанции биообъекта, а антителами являются иммунные глобулины преципитирующей сыворотки.

В настоящее время в судебно-медицинской практике используются сыворотки, полученные, в основном, путем иммунизации кроликов, и способные преципитировать белки крови человека, рогатого скота, собаки, кошки, лося, птицы, кролика. Сыворотки изготавливаются па предприятии по производству бакпрепаратов Санкт-Петербургского НИИ вакцин и сывороток «Иммунотекс». Они имеют соответствующую серологическую активность – как правило, используются сыворотки с титром 1:10000 (т.е. они способны при разведении антигена 1:10000 в течение 10 мин. образовывать осадок) и обладают специфичностью (т.е. реагируют только с соответствующим белковым компонентом и не реагируют с чужеродным белком в течение I часа, при концентрации этого белка 1:1000).

Реакцию преципитации возможно проводить в различных вариантах в жидкой среде, геле (aгаре – 1949. О.Ouchterlohy). Помещение в дне лупки в агаре антигена и антитела вызывает диффузию ингредиентов и в случае положительного результата – образование полосы преципитации, т.е. комплекса «антиген-антитело». Одной из высокочувствительных методик, применяемой в настоящее время на практике, является метод электропреципитации или встречный иммуноэлектрофорез в агаровом геле (предложен Bussard, 1959; Marek, 1964). Метод представляет собой комбинацию реакции преципитации в геле и электрофореза. При электрофорезе от катода к аноду движется большинство белковых фракций, в частности, альбумин, а гамма-глобулин остается в области старта, либо продвигается несколько в сторону катода. Таким образом, если в лунку у катода поместить исследуемую вытяжку, а в лупку у анода преципитируюшую сыворотку, то при электрофорезе альбумины, находящиеся в вытяжке, будут передвигаться к аноду, а навстречу им к катоду будет двигаться гамма-глобулин преципитируюшей сыворотки. Известно, что антитела, и, в частности, преципитины, в основном, содержатся в гамма-глобулиновой фракции сыворотки. Преципитат же образуется, главным образом, за счет альбуминов. Следовательно, компоненты при их одновременном внесении и соответствующем расположении в агаре движутся навстречу друг другу, ускоренные явлением электроэндоосмоса, а гомологичные вступают в реакцию между собой, образуя при этом преципитат в виде полос белого цвета.

Первая партия фрагментов была взята от одного изделия – колчана из п.2 к.2 Яковлевского курганного могильника в Хайбуллинском районе РБ. На правой плечевой кости погребенного там пожилого мужчины лежали остатки сравнительно хорошо сохранившегося кожаного колчана со стрелами. Придонная часть его сохранилась в виде куска длиной около 18, высотой до 10 см. Сохранился также подшитый к ней кусочек дна. Колчан имел сложный крой, состоял из многих деталей, сшитых между собой сухожилиями. Боковины состояли из двух слоев кожи, дно – из трех (Федоров В.К., Васильев В.Н.. 1998, рис.9).

Из различных деталей колчана было сделано 9 вырезок (№1 – 9). Вырезки помешались в пробирки и заливались изотоническим раствором хлорида натрия, а также, по методу Бровиной С.Г., – 0.1 % раствором трипсина. Экстрагирование в трипсин применяется при исследовании труднорастворимых и старых пятен, так как он в результате ферментного воздействия на различные органические вещества, в том числе и белковые, способствует их извлечению Применялся трипсин, предназначенный для серологических и медицинских целей. Экстрагирование проводилось в условиях холодильника в течение 24-72 часов. Остатки колчана ранее подверглись обработке в консервирующем cocтаве, что возможно, повлияло на результат исследования: он не был специфичен, то есть при наличии луч и преципитации между вытяжками из вышеуказанных объектов и сывороткой, преципитирующей белок крови человека, наблюдались аналогичные преципитаты с другими преципитирующими сыворотками (на белок рогатого скота, лося, собаки и т.д.).

Последующие объекты были представлены в нативном виде (без консервирующей обработки) фрагменты кожи различной формы и величины (№10 – 15): № 10 – Яковлевскнй I одиночный курган, п. I. остатки колчана;

№ 11 – Яковлевский могильник, к.3 п.1, остатки колчана (отделение 1);

№ 12 – Яковлевский могильник, к.3 п.1, остатки колчана {отделение 2);

№ 13 – Яковлевский могильник. к.3 п.1. останки колчана (отделение 2, другой фрагмент);

№ 14 а-д – Яковлевский могильник, к.3 п.l. ocтатки колчана (отделение 3, от различных деталей);

№ 15 – могильник Сара, к.3 п.2, кожаные аппликации травяной сумочки.

Вырезки делались из визуально более пригодных участков (не крошащихся, без налета). При этом производилась вышеописанная предварительная обработка объектов, варьировались условия реакции (температура, время экстракции, извлекающие растворы, применялись преципитирующие сыворотки различных серий). Устойчивый положительный результат – возникновение отчетливой полосы преципитации – получен с вытяжкой из фрагмента № 14а и сывороткой, преципитирующей белок крови человека, при отсутствии таковой с одномоментно примененными в реакции сыворотками, преципитирующими белок крови рогатого скота (крупного и мелкого), лося, кролика, собаки, кошки, птицы, что свидетельствует о специфичности полученного результата. Одновременно в реакцию вводились так называемые «контроли» – эритроцитарная взвесь крови человека, заведомо содержащая человеческий видоспецифический белок, которая реагировала только с преципитирующей сывороткой на белок человека, и экстрагирующие жидкости – физиологический раствор и раствор трипсина, которые не реагировали со всем набором преципитирующих сывороток. Следовательно, введенные в реакцию контроли работали адекватно и специфично.

Дополнительным исследованием во фрагменте 14а выявлен человеческий группоспецифический антиген Н.

Фрагменты № 11 – 14а-д принадлежат одному колчану и происходят из погребения мужчины преклонного возраста, датирующегося IV в. до н.э. Кроме колчана со стрелами, состоящего из трех отделений, (всего в колчане 188 шт., в погребении – 200 шт.), здесь были найдены железный меч с двумя бронзовыми ворворками, железный наконечник копья, колчанный крючок, глиняный сосуд (Федоров В.К., Васильев В.П., 1998, рис.11-13).

Все сохранившиеся фрагменты колчана слишком незначительны, чтобы достоверно восстановить крой хотя бы нижней части его. Прослеживаются, по меньшей мере, 2 основных детали. Одна выкроена из толстой – до 0,2 см кожи. Цвет с лицевой стороны серовато-бурый с желтизной, с внутренней – желтовато-коричневый. На изломе кожа грязно-желтая. Обратная сторона сохранила отпечатки трехлопастных наконечников стрел, имеет пятна зелени (окислы меди). К ней пришита внахлест двумя параллельными швами вторая деталь – из очень тонкой кожи (рис.1).

Фрагмент № 14а относится к третьему отделению колчана. Он является кусочком второй детали (из тонкой кожи), имеет размер 2,3?1,0 см, подпрямоугольную форму. Истинный край сохранился только снизу. Здесь прослеживается шов 5 дырочек, в одной из которых сохранилась нить (сухожилие ?). Кожа очень топкая, имеет грязно-бурый цвет.

Об использовании человеческой кожи для изготовления  колчанов скифами пишет Геродот: «То, что имеет отношение к войне, у них устроено следующим образом. Скиф, увив первого врага, пьет его кровь. Скольких человек он убьет в битве – головы их он приносит царю. Если он принесет голову, то получит долю в добыче, которую захватят, если же не принесет – не получит. Кожу он сдирает с головы таким образом: сделав круговой надрез около ушей и схватив голову, вытряхивает [череп], а затем, ребром быка очистив кожу [от мяса], он разминает ее руками, а смягчив, пользуется ею как платом, продевает ее в уздечку коня, на котором он ездит, и гордится этим. У кого кожаных платов больше всех, тот считается самым доблестным мужем. Многие из них делают из содранной кожи верхние плащи с тем, чтобы носить, сшивая их, словно овчины. Многие, обдирал у вражеских трупов кожу с правых рук вместе с ногтями, делают из нее обтяжку колчанов (выделено нами – авт.). Кожа человека и крепкая, и блестящая; пожалуй, она сверкает белизной больше всех кож: Многие снимают с людей всю кожу целиком и, растянув ее на палках, возят на лошадях» (IV, 64; цит. по: Доватур А.И., Каллистов Д.П., Шишова И.А., 1982, с.123).

В скифских древностях широко известны находки чаш, изготовленных из человеческих черепов (обзор находок см.: Кузнецова Т.М., 1993). Скифский обычай изготавливать чаши из черепов поверженных врагов также описан Геродотом (IV, 65). Об изготовлении же из человеческой кожи колчанов до сих пор ничего достоверно неизвестно, хотя остатки кожаных колчанов в погребениях находят постоянно. Лишь однажды рассказ Геродота о снимании скифами кожи с рук врагов был привлечен к интерпретации археологических находок. Это материалы Андреевского кургана, где в п.25 среди вырубленных и просверленных для подвешивания верхних человеческих челюстей (несомненных военных трофеев) были найдены 5 концевых фаланг пальцев человека. Исследователь Андреевского кургана П.Д.Степанов предположил, что они остались в труднодоступных для тщательного свежевания кончиках пальцев в «чулке» кожи, снятой с человеческой руки (1980, с.32).

Мягкие ткани человеческого тела, в том числе кожа, неоднократно обнаруживались в древних погребениях, однако, принадлежали всегда погребенному, и определялись визуально (в т.ч. при помощи микроскопа). Так, в том же п.1 к.3 Яковлевского курганного могильника А.Р.Ишбирдиным был исследован фрагмент сердечной мышцы погребенного, сохранившийся благодаря попавшей в сердце стреле (1998). Определение же человеческой ткани столь раннего возраста (около 2500 лет), заведомо не принадлежащей погребенном), в изделии колчане, методом преципитации белка, произведено, по всей вероятности, впервые.

                                 СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

1. Доватур А.И., Каллистов Д.И, Шишова И.А., 1982. Народы нашей страны в «Истории» Геродота: Тексты. Перевод. Комментарий. – М.

2. Ишбирдин А.Р. 1998. О некоторых результатах исследования объектов органического происхождения из курганов эпохи бронзы и раннего железного века Южного Урала // УАВ. – Вып.1.

3. Кузнецова Т.М. 1993. «Потпрiov» Скифского логоса Геродота // ПАВ. – №4. – С.73-80.

4. Степанов П.Д. 1980. Андреевский курган: К истории мордовских племен на рубеже нашей эры. – Саранск.

5. Федоров В.К. Васильев В.Н. 1998. Яковлевские курганы раннего железного века в Башкирском Зауралье // УАВ. – Вып.1. – Уфа.

Ишбирдин А.Р. О некоторых результатах исследования объектов органического происхождения из курганов эпохи бронзы и раннего железного века Южного Урала // Уфимский археологический вестник: сборник научных статей. – Вып. 1. – Уфа: НМ РБ, 1998. – С.162 – 164.

В настоящей работе приведены результаты исследований органических объектов из раскопок, произведенных археологическими экспедициями Национального музея Республики Башкортостан. Объекты сохранились главным образом благодаря обугливанию без доступа воздуха и бактерицидному воздействию ионов меди. Сохранившиеся фрагменты органики исследовались микроскопическими методами с использованием бинокулярной лупы (увеличение в 4,8-56 раз) и микроскопа (увеличение в 80-300 раз). Анатомические срезы производились лезвием без применения специальных инструментов. Предварительно хрупкие объекты (древесина) фиксировались смесью Страсбургера-Флемминга (равные части спирта, воды и глицерина), рекомендуемого для хранения хрупких объектов. Для бактерицидного эффекта с учетом необходимости длительного хранения археологических объектов в смесь был добавлен формалин (0,5 частей).

Растительные остатки определялись по краткому определителю древесных пород по анатомическим структурам (Эзау К., 1980), определителю семян сорных растений (Майсурян Н.А., Атабекова А.И., 1978), а также при сравнении приготовленных препаратов и объектов с готовыми анатомическими препаратами и гербарными образцами. Текстильные волокна определялись по описаниям М.Н. Прозиной (1960). Фрагментарность хитиновых остатков насекомых позволила определить их только до отрядов.

Ниже приводим описания исследованных объектов.

I. Объекты, подвергшиеся воздействию высокой температуры без доступа воздуха.

Все исследованные объекты происходят из погребения Яковлевского II одиночного кургана в Хайбуллинском районе РБ, исследованного археологической экспедицией НМ РБ (далее – АЭ ИМ РБ) в 1995 г. Погребение взрослого мужчины совершено по обряду трупосожжения, произведенному внутри могилы. Погребение разграблено, кроме обугленных органических объектов в нем ничего не обнаружено. Предположительно, погребение датируется савроматским временем, VI-V вв. до н.э. Исследованы следующие объекты:

1. Ткань. Изготовлена из шерстяной пряжи, переплетение простое полотняное. Шерсть овечья, состоящая из подпушка с примесью остевых волос. Есть небольшая примесь растительной ветоши. Толщина основной нити 0,6-0,7 мм, нить утка несколько уплощена и имеет толщину 0,8-1 мм Число кручений на 1 мм – 0,4-0,5. Ткань не изношена – изученные фрагменты не имеет деформаций и потертостей. Плотность ткани, толщина и степень скрученности нитей на всей площади исследованного фрагмента однородны, что свидетельствует о достаточно высоком уровне технологии производства тканей в описываемое время.

2. Войлок. Толщина исследованных фрагментов войлока 10-12 мм. Изготовлен из овечьей шерсти. Имеются редкие включения растительной ветоши – части листьев и соломин степных злаков. Только отдельные исследованные образцы имели до 30 % включений. Степное происхождение растительных остатков определяется их ксерофитной морфологией.

3. Под войлочной подстилкой фиксировался слой травы. Растительные остатки представляют массу листьев степного злака со сложенными листьями шириной 0,6-0,8 мм. На поверхности листьев обнаруживается характерная для ковылей бугорчатость. Сравнение с гербарными образцами ковылей, собранных в Зауралье позволило идентифицировать исследованные образцы с ковылем красивейшим (Stipa pulcherrima C.Koch).

4. Объекты на поверхности ткани определены как личинки или куколки двукрылых насекомых (Dipterae) – мух. Сохранившиеся фрагменты представляют сегменты бочонковидных форм длиной около 8 мм. Внутренняя поверхность глянцевая, просматривается членистость.

5. Древесный уголь. В большом количестве встречен в заполнении могилы и непосредственно над погребенным. Сохранившаяся анатомическая структура, хорошо просматривающаяся на свежем изломе, позволяет идентифицировать объект с березой (Betula sp.).

П. Объекты, сохранившиеся благодаря бакте­рицидному эффекту ионов меди.

Происходят из различных погребений, исследованных АЭ НМ РБ в 1990-1996 гг.

1. Древки стрел. Образцы происходят из погребения Яковлевского могильника. Погребение пожилого мужчины относится к прохоровской культуре и датируется IV в. до н.э. В находившемся при нем колчане обнаружены остатки около 200 стрел – бронзовые наконечники и остатки древок. Колчан состоял из трех отделений, содержащих стрелы, сгруппированные по величине наконечников – крупные, средних размеров и мелкие. Выборочное исследование древок из трех отделений не показало каких-либо закономерных различий между ними. Исследованные остатки древок имели длину до 8 см и толщину 4,5-7 мм. Изготовлены из обработанной лучины березы, имеют очень гладкую поверхность. При примерно равной толщине древки включают от 2,5 до 8 годовых колец. Древки, изготовленные из рыхлой и плотной древесины, на момент исследования имеют в сечении, соответственно, плоскую с закругленными краями, либо округлую форму.

2. Остатки деревянного кружочка, прикрепленного к ворворке, обнаружены в центральном погребении Яковлевского могильника. Погребение относится к прохоровской культуре и датируется IV в. до н.э. Остатки кружочка представляют собой конструктивный элемент волосяной или нитяной кисти. Изготовлен из березы.

3. Остатки травы с футляра от зеркала найдены на 3 Верхнекардаиловском могильнике в Кваркенском районе Оренбургской области, исследованном АЭ НМ РБ в 1991 г. (Васильев В.Н., Федоров В.К., 1994 6, с.157-158, рис.3). Погребение женщины средних лет относится к савроматской культуре и датируется V в. до н.э. Остатки травы представляют массу измельченных степных злаков, преобладают фрагменты листьев ковыля красивейшего.

4. Остатки корзиночки обнаружены под диском бронзового зеркала в погребении V в. до н.э. могильника Сара в Кувандыкском районе Оренбургской области, исследованном АЭ НМ РБ в 1993 г. (Васильев В.Н., Федоров В.К., 1994 а; с.125-127). В корзиночке находился набор красок в порошкообразном состоянии, маленький железный ножик и шильце. Корзиночка была украшена кожаной аппликацией. Предварительно материал, из которого была изготовлена корзиночка, был определен как кора и прутья ивы.

Исследование показало, что корзиночка изготовлена простым плетением из листьев ковыля красивейшего. Основу составляют стебли двудольного растения. По всей видимости, плетение производилось предварительно увлажненными листьями – все листья на исследованном фрагменте расправлены и имеют ширину 1,3-1,5 мм.

5. Семена из колчана. Обнаружены в донной части кожаного колчана среди наконечников стрел в погребении Яковлевского могильника. Погребение взрослого мужчины рубежа V-IV вв. до н.э. относится к прохоровской культуре. Основная масса образца состоит из семян кориандра (Coriandrum sativum L). Кроме того, обнаружены фрагменты веточек можжевельника казацкого (Jimiperus sabina L.), семя горошка (Vicia sp.) и измельченный злак. На одном из фрагментов злака, включающем узел стебля и прилегающие части междоузлий обнаружена почка – стеблевой примордий. Такое строение злака (ветвление) позволяет предположить, что это вейник пурпурный (Calamagrostis purpurea Trin.). Кроме того, в образце много хитиновых фрагментов жесткокрылых насекомых (Coleopterae) – жуков.

6-9. Остатки органики, прилегающие к бронзо­вой бляхе в виде свастики, обнаруженной под нижней челюстью (на шейных позвонках) костяка 1 в погребении Березовского V могильника в Кваркенском районе Оренбургской области, исследованного АЭ НМ РБ в 1995 г. (Федоров В.К., Рафикова Я.В., 1996; с.49-52, 69-70, рис. 6, 12). Погребение молодой женщины относится к алакульской культуре и датируется XIV-XIII вв. до н.э. Предварительно определены как остатки ткани, кожи, коры и древесины.

6. Остатки органики с шейных позвонков являются фрагментами человеческой кожи, прилегающей выделанной кожи животного и остатков измельченных перьев. В образце обнаружена сухожильная нить длиной 2,3 см с узелком. На коже шеи обнаружен след, оставленный человеческим волосом – бороздка длиной 1,5 см. В части бороздки сохранился волос красного оттенка.

7. Остатки органики, прилегающие к бронзовой свастике. Исследованный образец состоит из фрагментов человеческой кожи, выделанной кожи, измельченных перьев (части опахала контурных или маховых перьев), отрезков пряжи длиной до 1,1 см, фрагментов вязаного изделия и хитина насекомых.

8. Фрагмент кожаного изделия размером 2,0 ? 1,2 см состоит из двух частей, сшитых крученой из двух сухожильных тяжей ниткой. Толщина двойной нити 1,3 мм. На поверхности выделанной кожи сохранились редкие волосы подпушка длиной 0,5-0,6 мм. Микроскопическое исследование показало, что это волос козы. Кожа окрашена в карминно-красный цвет.

9. Фрагмент трикотажного изделия связан из крученой из двух ниток пряжи из овечьей шерсти. Толщина пряжи 0,5-1,0 мм, число кручений на 1 мм – 0,33-0,5. Пряжа окрашена в карминно-красный цвет. Изделие вязано тонкой иглой простой резинкой (чередование одной лицевой и одной изнаночной петель). Отдельные отрезки ниток пряжи окрашены в карминно-красный, черный и светлый цвета. Красные нити являются фрагментами вязаного изделия, на что указывает их характерный изгиб. Черные и светлые нити прямые и вероятно являются фрагментами декоративной отделки типа бахромы или кисти.

По взаимному расположению описанных объектов можно заключить, что:

а) трикотажное изделие является частью нательной одежды – на коже тела обнаруживаются фрагменты пряжи;

б) выделанная козья кожа является фрагментом мешка (подушки), заполненного измельченными перьями – остатки перьев обнаружены на мездровой поверхности;

в) бронзовое изделие находилось одновременно в контакте с кожей тела, трикотажным изделием и внешней ворсовой поверхностью мешочка – на это указывают отложения солей меди.

10 Органические остатки вокруг наконечника стрелы обнаруженной в области таза молодого мужчины в погребении Михайловского II могильника в Абзелиловском районе РБ, исследованного АЭ НМ РБ в 1996 г. (материалы не опубликованы).

Погребение принадлежит прохоровской культуре и датируется IV в. до н.э.

Исследованный фрагмент является частью многослойной соединительнотканной капсулы. Можно предположить, что это прижизненное новообразование, возникшее после ранения стрелой.

11. Органические остатки вокруг наконечника стрелы, обнаруженные в грудной клетке. Происходят из погребения пожилого мужчины Яковлевского могильника. Предварительно определены как остатки сердца человека.

Объект состоит из двух частей: пленчатого образования размером 4,5 ? 2,5 см и фрагмента размерами 5,5 ? 3,0 ? 1,0 см. Гистологическое обследование показало, что объект состоит из мышечной и соединительной тканей. Предположительно, это фрагменты перикарда и желудочка сердца. На это указывают соединительнотканное пленчатое строение меньшего фрагмента и крупные сосуды, остатки сердечного клапана и наличие мышечной ткани большего фрагмента.

12. Фрагменты ткани и органики. Происходят из погребения Новокалкашского могильника в Стерлибашевском районе РБ, исследованном АЭ НМ РБ в 1990 г. Погребение принадлежит прохоровской культуре и датируется IV-III вв. до н.э.

Исследованные фрагменты преобладающей в пробе ткани сотканы из окрашенной в буро-красный цвет однониточной шерстяной пряжи. Пряжа изготовлена из подшерстка (пуха) козы. Толщина ниток основы и утка 0,3-0,4 мм, число кручений на 1 мм – 0,7. Переплетение ткани – простое полотняное. Ткань редкая (типа марли), расстояние между нитями основы и между нитями утка одинаковое – 0,8 мм (измерялось как расстояние между воображаемыми осями соседних ниток).

На ткани обнаружены фрагменты кожи тела с остатками хитина насекомых и кладок насекомых. Между тканью и кожей обнаружено несколько человеческих волос темного цвета. Можно предположить, что обнаруженные фрагменты ткани являются элементом одежды, возможно, тканой шали. Технология изготовления тканых шалей из козьего пуха сохранилась до наших дней в южном Зауралье Сравнительный анализ волокон исследуемого объекта и подпушка разводимых на юге Башкортостана горно-степных пуховых коз показал, что по своим качественным характеристикам они идентичны – толщина волокон в обоих случаях 1,5-3,0 микрон и число чешуек на 100 микрон – 57-70.

Обнаружен небольшой фрагмент ткани типа сукна размером 1,0 ? 1,3 см. Ткань соткана простым полотняным переплетением из белой овечьей шерсти. Пряжа обычная однониточная. Нити основы толщиной 0,4 мм, расстояние между ними – 1,5 мм. Пряжа сильно крученная – число кручений на 1 мм – 1. Нити утка толщиной 0,4 мм, расстояние между нитями 0,5 мм, число кручений на 1 мм – 0,3. Переплетение нитей полотна скрыто с одной стороны войлокообразным застилом из черной овечьей шерсти. Толщина застила – 1,5 мм.

Ш. Растительные остатки.

1. Кусок дерева желто-бурого цвета, найденный рядом с жертвенной чашей. Обнаружен в погребении Яковлевского могильника. Погребение женщины относится к савроматской культуре и датируется рубежом VI-V вв. до н.э.

Образец имеет форму бруса размером 9 ? 3 ? 3 см с ровными торцевыми сторонами. Один из концов имеет закругление одной грани с кривизной, соответствующей выемке жертвенной чаши. По всей вероятности кусок дерева использовался в качестве пестика. Анатомическое исследование древесины позволило определить ее как принадлежащей сосне обыкновенной (Pinus sylvestris L).

Список литературы

1. Васильев В.И., Федоров В.К., 1994 а. Раскопки курганов у поселка Сара // Археологические открытия. – 1993.

2. Васильев В.Н., Федоров В.К., 1994 б. Разведочные раскопки в северо-восточном Оренбуржье // Башкирский край. – Вып. 5.

3. Майсурян Н.А., Атабекова А.И., 1978. Определитель семян и плодов сорных растений. – М.

4. Прозина М.Я., 1960. Ботаническая микротехника, М.

5. Федоров В.К., Рафикова Я.В., 1996. Березовский V курганный могильник эпохи бронзы в южном Зауралье // Башкирский край. – Вып. 6.

6. Эзау К., 1980. Анатомия семенных растений. – М.