В VIII-VII вв. до н.э., на фоне изменений климата и постепенного затухания культурных образований эпохи бронзы, большинству племен Евразии стало известно железо, и наступает новый исторический период, получивший название эпохи раннего железа или раннего железного века. Освоение металлургии железа привело к значительной интенсификации хозяйственной деятельности, кардинальным изменениям во всех областях жизни древнего человека. Эпоха раннего железа - время крупнейших поворотных событий в истории человечества, его «героический век». Это время создания ближневосточных деспотий, державы Ахеменидов, первых государственных образований на Кавказе и в Средней Азии, расцвета и падения античных государств - Греции и Рима, возникновения эллинистических государств, походов Александра Македонского, строительства Великой Китайской стены, начала походов гуннов на запад и т.д. Именно в эпоху раннего железа появляются все современные «мировые» религии, философия, наука и право. Для степей же Евразии это время становления и расцвета номадизма (кочевничества) как основного хозяйственного уклада.

На Южном Урале, находящемся севернее зоны распространения древних цивилизаций, в эпоху раннего железа сосуществовало и тесно взаимодействовало два мира - степной кочевнический, в своей основе ира­ноязычный, на юге и лесной финно-пермский и угорский - на севере. Благоприятные климатические условия региона, его расположение на границе Европы и Азии, на северной оконечности Великого пояса степей, в зна­чительной близости к древним государствам приводили к сложности и очень высокой динамичности этнокуль­турного состава.

Степи Южного Урала не входили в ареал формирования культуры ранних кочевников и начали постепенно осваиваться только в VIII-VII веках до н.э. Немногочисленные известные памятники раннескифского (раннесак-ского) времени являются лишь свидетельством далеких и разнородных миграций из глубин Центральной Азии и, возможно, Причерноморья. Относительно плотно в VII-VI вв. до н.э. была заселена только зауральская часть региона. С приходом новых групп кочевников часть раннесакского населения в Южном Зауралье была ассими­лирована, а другая ушла в горно-степную зону, где продолжала существовать до конца IV века до н.э.

Массовое заселение южно-уральских степей началось в середине - второй половине VI века до н.э. и связано с оттоком кочевых групп из Южного Приаралья - от границ формирующегося Хорезмийского государства, новыми миграциями из Центральной Азии и с территории Европейской Скифии.

В истории ранних кочевников Южного Урала выделяется несколько периодов:

• древнепрохоровский («савроматский») - вторая половина VI - конец V века до н.э.
• раннепрохоровский («раннесарматский») - рубеж V-IV - начало III века до н.э.
• позднепрохоровский - III-II века до н.э.

Наиболее освоенными кочевниками территориями в пределах современного Башкортостана были степи и остепненные предгорья вдоль восточного склона Уральских гор, степи и южная лесостепь Приуралья. Также по «степным коридорам» кочевники достигали широты Уфы (позднепрохоровские могильники Старые Киишки и Бишунгарово) и даже низовьев Белой (Чуй-Атасево), а из Южного Зауралья через систему горных долин прони­кали в островную Месягутовскую лесостепь и далее на запад.

С I тысячелетия до н. э. и в начале I тысячелетия н. э. на обширных пространствах европейских степей у кочевников-ското­водов развивалось своеобразное прикладное искусство, получив­шее в науке наименование искусства звериного стиля. Известно три варианта этого стиля - причерноморский, поволжско-уральский и восточный, включающий среднеазиатский, алтайский, тувинский и минусинский. Среди этих вариантов довольно четко выделяется поволжско-уральский, южноуральская группа которого представлена у нас в экспозиции. Этот вариант связан в основном с племенами савромато-сарматской археологической культуры (VI в. до н. э. — IV в. н. э.), оказавшей влияние и на развитие звериного стиля в искусстве оседлых земледельческих племен ананьинской (VIII—III вв. до н. э.) и кара-абызской (IV в. до н. э. — II в. н. э.) культур. Но, хотя в их искусстве и прослеживаются общие для скифо-сибирского искусства закономерности, все же в зверином стиле лесных племен наблюдаются и специфические особенности, обусловленные целым рядом факторов, в том числе социальным, географическим, хозяйственным, а также культурно-бытовыми условиями, определившими своеобраие сюжетного репертуара, соотношение мотивов и их стилистическое решение.

Скифы принесли с собой с востока особую культуру: 1. драгоценные украшения скифов изображают различных реальных (олени, орлы, рыбы, львы, лошади) и фантастических животных (грифоны, сфинксы, и т.д.). Самым распространенным сюжетом были сцены терзания копытного животного хищником (предположительно, данная тема отражает дуалистические верования борьбы добра со злом); 2. в курганах и среди случайных находок встречаются скифские и савроматские железные (реже - бронзовые) кинжалы-акинаки. Двулезвийные кинжалы украшались фигурками животных или грифонов.

Расширяя свою экспансию на север, сарматы уверенно осваивали южные границы приуральской лесостепи, иногда по степным коридорам доходя даже до низовьев р. Белой. Но в целом же лесостепь, а точнее – территория Бугульминско-Белебеевской возвышенности оставалась своеобразной "буферной зоной" между миром индо-иранских кочевников-степняков и миров оседлых финно-пермяков.

Еще в первой половине I тысячелетия до н.э. на берега р.Белой начали проникать новые переселенцы, на сей раз с запада, из лесных районов Среднего Поволжья. Это были носители ахмыловской археологической культуры. Основным их занятием были придомное скотоводство и охота, главным образом, на пушного зверя Последнее открывало перед "ахмыловцами" богатые возможности торгового обмена с племенами Скифии и Кавказа. Судя по находкам, это была богатая и цветущая культура, которая тем не менее в VI в. до н.э. прекратила свое существование.

Раскопки на курганном могильнике Яковлевка. Хайбуллинский район Республики Башкортостан. Слева-направо: вторая к.и.н. Я.В.Рафикова, третий проф., д.и.н. Ю.А.Заднепровский, четвертый А.И.Нечвалода, шестой к.и.н. В.К.Федоров

Курганный могильник Яковлевка. Хайбуллинский район Республики Башкортостан

Низовья реки Белой в середине I тыс. до н.э. становятся частью ойкумены северных мигрантов – «ананьинцев», юго-восточные границы которой доходили до г. Бирска. Ананьинцы сооружали небольшие, но хорошо защищенные 1-3 линиями валов и рвов городища. Причем, поскольку с юга на территорию Бугульминской возвышенности заходили сарматы, ананьинские городища располагались не хаотично, а по продуманной системе. Цепь городищ перекрывала подход к бельской пойме. Сигнал тревоги, поданный дымом костра с любого из городищ, тут же был виден не только по всей системе, но и на других ананьинских городищах по правому берегу р.Белой. Ананьинцы занимались скотоводством и разводили лошадей, крупный рогатый скот и свиней, а также - охотой, в которой преобладал промысел пушной дичи (бобра, куницы, медведя, лисы), лося и северного оленя, который в I тыс. до н.э. водился в прикамских лесах. Не чуждо было ананьинцам и занятие пойменным или подсечным земледелием.

Лесостепь Южного Приуралья в эпоху раннего железа становится центром сложения и развития кара-абызской культуры, выделенной в 60-е гг. ХХ в. Кара-абызская культура сложилась, с одной стороны, на основе местного, ананьинского компонента, с другой, на основе пришлого – кочевнического компонента (т.н. «гафурийский тип» или «гафурийский культурный комплекс»).

Реконструкция женского костюма Е.Е.Нечвалоды п комплексу из Шиповского курганного могильника кара-абызской культуры

Элементы убранства костюма. Охлебининский могильник. Кара-абызская культура. Иглинский район Республики Башкортостан. Национальный музей Республики Башкортостан

 

Элементы убранства костюма. Охлебининский могильник. Кара-абызская культура. Иглинский район Республики Башкортостан. Национальный музей Республики Башкортостан

 

Жертвенный комплекс. Производственная площадка Курмантау-8/9. Кар-абызская культура. Гафурийский район Республики Башкортостан. Национальный музей Республики Башкортостан

Всего выявлено около 30 караабызских памятников - городищ, грунтовых могильников и селищ. По сво­им крупным размерам выделяются 3 памятника - Биктимировское, Шиповское и Охлебининское II городища (два последних в эпоху раннего железа были селищами), их площадь составляет 10-20 гектаров. На крупных памятниках мощность культурного слоя достигает 240 см. Могильники караабызской культуры являются круп­нейшими во всем Волго-Уральском регионе (Шиповский, Охлебининский, Ново-Уфимский - все более 5 гекта­ров) и отличаются очень плотным расположением погребений. Выделяется 6-7 «гнезд» -участков компактного расположения памятников, возможно являвшихся отдельными родовыми территориями.

В погребениях кара-абызской культуры находят многочисленные элементы убранства костюма, выполненные в зверином стиле.

Главной особенностью кара-абызского звериного стиля, является наличие копий, которые имеют четкие отличия от оригиналов. Копии, как правило, тиражировались в массовом количестве, в то время как оригиналы изображаемых сюжетов известны в единичных экземплярах. Но копии, также, как и оригиналы, существовали относительно недолгое время, в III-II вв. до н.э. Вероятнее всего, накладки и подвески в зверином стиле изначально имели не местное происхождение и попали в кара-абызскую культуру под влиянием традиций отличного населения от носителей ананьинской культуры и, возможно, гафурийского типа.

На основе прикамского позднеананьинского населения и ранне-караабызского населения Средней Белой сформировалась пьяноборская культура. Ареал культуры охватывает участок нижнего течения р. Камы на границе современных Татарстана, Удмуртии и Башкортостана. В пределах Башкортостана пьяноборские памят­ники расположены по нижнему течению р. Белой и ее крупнейшим притокам - рекам Сюнь, Ик и Быстрый Танып. Всего выявлено около 100 памятников - городищ, селищ и грунтовых могильников, также известен 1 курганно-грунтовый могильник – Кипчаковский. В языковом отношении население пьяноборской культуры являлось финно-пермским.

Убранство пьяноборского женского костюма заметно отличалось как от ананьинского, так и от караабызского. Правда, там тоже было много металла, что, по-видимому, является продолжением финно-волжской традиции, но все многочисленные бронзовые бляшки-нашивки, накладки, подвески и перстни имеют совершенно неповторимый облик. Прежде всего, у «пьяноборцев» совершенно отсутствуют изделия с выраженными изображениями животных, но зато абсолютно преобладают прорезные ажурные нашивки, украшенные сквозными геометрическими узорами: завитушками, треугольничками, спиралями и т.п. Часто встречаются крупные нагрудные бляхи с орнаментом в виде цветков, полусферических выпуклин, «псевдошнура». Но особую неповторимость пьяноборским погребальным комплексам придают находки оригинальных бронзовых поясных застежек в виде больших «эполетов», состоящих из трапециевидной пластины-крючка и круглой или овальной бляхи, соединенных тремя и более бронзовыми жгутами.